КАК НАРИСОВАТЬ КРОКОДИЛА?
Жил да был
Крокодил,
Он по улицам ходил,
Папиросы курил,
По-немецки говорил...
...Случилось это много лет назад, когда, дорогой читатель, не только твоих родителей, но и бабушки с дедушкой на свете не было. В один из детских журналов явился весёлый сказочник. Был он похож на великана с добрыми озорными глазами, жёсткой щёточкой усов и непослушной прядью волос, спадавшей на лоб. Звали его Корней Иванович Чуковский.
В руках у сказочника был портфель, в портфеле сказка, а в сказке самые разные звери: слоны, обезьяны, шакалы, львы, носороги. И рыбы, и птицы, и бабочки. И главный герой сказки — Крокодил Крокодилович со своими детишками Тотошей, Кокошей и Лёлёшей. Тот самый Крокодил, что по улицам ходил.
Сказка о приключениях Крокодила Крокодиловича и храброго Вани Васильчикова получилась такой весёлой, занимательной и не похожей на другие сказки, что её решили напечатать в журнале. А какой детский журнал обходится без картинок?
И тут сразу возник вопрос: как нарисовать крокодила? Каким он должен быть на картинке? Уж, конечно, не таким, как в зоологическом саду. Там крокодил настоящий, а здесь сказочный. Он и по улицам гуляет, и папиросы курит, и по-немецки разговаривает, как настоящий иностранец...
Так, наверное, рассуждал художник Ре-Ми, когда ему предложили нарисовать картинки к сказке Чуковского «Крокодил». Вообще-то фамилия художника была Ремизов. Николай Владимирович Ремизов. Это он сам придумал себе такое имя — Ре-Ми.
Рисовать можно карандашами, мелками, красками. А можно и тушью. Художник Ре-Ми так и сделал: достал баночку с чёрной тушью, обмакнул в неё перо и нарисовал шар. Сверху приставил голову с длинной зубастой пастью — и шар сразу превратился в крокодилово брюхо. Осталось пририсовать к нему хвост и лапы, обутые в модные ботинки с тёплыми гамашами, надеть на него шубу с меховым воротником и такую же шапку, сунуть в пасть папиросу — и вот вам, пожалуйста, Крокодил Крокодилович собственной персоной.
В рисунке — ни одного лишнего штриха, а линия — чёткая, уверенная, будто провели её, не отрывая пера от бумаги.
И замелькал Крокодил на страницах журнала.
То разинул зубастую пасть, готовый проглотить своего обидчика— барбоса.
То проглотил городового.
Тут Крокодил горько плачет, просит прощения у Вани:
Не губи меня, Ваня Васильчиков!
Пожалей ты моих крокодильчиков!
А здесь он с радостью выбрасывает из пасти городового.
За ним следом и барбоса.
И везде на рисунках тот же шар с длинной пастью, в распахнутой шубе и модных ботинках с гамашами — Крокодил Крокодилович. Лишь выражение у него разное: то свирепое, то испуганное, то виноватое, то радостное.
А теперь... Но это уже совсем другой Крокодил, хотя чем-то и похож на предыдущего.
На нём тоже пальто, галстук, ботинки. Только всё победнее, попроще. И опять перед Крокодилом мальчик. Но как он не похож на удалого Ваню Васильчикова! Какой он испуганный, жалкий и грязный!
Погоди-ка, да ведь это совсем другая сказка. И художник другой — Юрий Павлович Анненков. Ты уже, наверное, догадался, что это за сказка? Ну конечно, «Мойдодыр». Помнишь?
Одеяло
Убежало,
Улетела простыня,
И подушка,
Как лягушка,
Ускакала от меня.
Чуковскому хотелось, чтобы в рисунках было такое же стремительное движение, как и в стихах. «Побольше вихря!» — говорил он художнику. И Юрий Анненков последовал его совету. Вон какой хоровод из вещей изобразил на рисунке!
И оттого, что в середине застыл неподвижно стул, а за стулом на корточках замер перепуганный грязнуля, движение хоровода кажется ещё быстрее, ещё стремительнее.
Кроме этого стула, в книжке нет ни одного неподвижного предмета.
А вот другая картинка — мчится грязнуля, удирая от Умывальника Мойдодыра.
Вихрем налетают на него щётки, мочалки:
Моем, моем трубочиста
Чисто, чисто, чисто, чисто!
Всё в непрерывном движении, как в мультфильме. Недаром Чуковский назвал «Мойдодыр» кинематографом для детей.
РАССКАЗЫ В КАРТИНКАХ
Вслед за «Мойдодыром» появились и другие сказки Чуковского: «Тараканище», «Муха-Цокотуха», «Айболит» и «Бармалей», «Телефон» и «Краденое солнце», «Федорино горе» и «Путаница».
Сказки эти сразу же заинтересовали художников. Ещё бы! В них столько событий и приключений, столько забавных героев, которые так и просятся на бумагу! Как тут не разыграться воображению художника.
Вот, к примеру, картинка из книжки «Тараканище», нарисованная Владимиром Михайловичем Конашевичем.
Стоит лишь взглянуть на неё, как сразу вспоминаются стихи:
Ехали медведи
На велосипеде.
А за ними кот
Задом наперёд.
А за ним комарики
На воздушном шарике.
А за ними раки
На хромой собаке.
Тут и волки на кобыле, и львы в автомобиле, и зайчики в трамвайчике, и жаба на метле. Никого не забыл художник. Да при этом разместил их на листе в несколько рядов, как на состязаниях. Получилось, будто звери не просто едут друг за другом, как у Чуковского, а мчатся наперегонки — кто кого обгонит.
Нередко Конашевич придумывал сцены, которых в сказке вообще не было, создавал как бы дополнительный рассказ в картинке. Книжка от этого становилась ещё интереснее, ещё богаче.
В той же сказке «Тараканище» в самом конце есть такие стихи:
Вот была потом забота —
За луной нырять в болото
И гвоздями к небесам приколачивать!
Теперь посмотрим на рисунок.
Ну и художник, ну и фантазёр! Целую сказку сочинил. Тут и слон со слонихой, и медведь, и обезьяна, и бегемот, и жирафа. И каждый занят своим делом: кто посильнее — держит лестницу,
кто повыше — гвозди подаёт, а кто половчее — луну к небу приколачивает.
Всю эту картину словно обрамляют два дерева с могучими стволами и причудливыми кронами. Они тянутся вверх, и, как бы повторяя их движение, тянутся вверх, к небу длинная шея жирафы и хобот слонихи.
С тёмно-синего ночного неба льётся на поляну таинственный свет. И всё вместе напоминает декорацию к сказочному спектаклю. Кажется, артисты вот-вот закончат представление, раскланяются, и перед нами опустится занавес.
А сколько выдумки в рисунках Конашевича к «Мухе-Цокотухе»! Есть в этой сказке такие строчки:
Пошла Муха на базар
И купила самовар...
Вот и всё о базаре. Художник подумал-подумал и нарисовал интересную картину.
Чего только на ней не увидишь! Здесь и палатка с промтоварами, и мясная палатка, и цветочная. На полках разная посуда для продажи: чашки, блюдца, кувшины, кастрюли. И, конечно, самовар во всём своём медном блеске. А какие занятные покупатели, все эти мухи, жуки и кузнечики! Крылышки у них, как юбки, на головах платочки надеты.
«Ведь у меня была такая мысль,— писал Конашевич Чуковскому,— что муха и комарик — ряженые мальчик и девочка, что у них такие костюмчики. Может быть, и кого из детишек это подтолкнёт на то, чтобы сделать себе такие костюмчики с крылышками и разыграть всю «Муху-Цокотуху» как представление». Вот о чём, оказывается, заботился художник.
И Чуковский, и Конашевич не раз наблюдали за детскими играми, и каждый старался передать их по-своему: один в стихах, другой в рисунках.
Вот и сказка «Телефон» тоже почти вся построена на игре, особенно начало.
У меня зазвонил телефон.
— Кто говорит?
— Слон.
— Откуда?
— От верблюда.
— Что вам надо?
— Шоколада.
— Для кого?
— Для сына моего.
На рисунке слон в очках. Перед ним две толстенные книги, перо и карандаши. Сразу видно — учёный слон.
А потом позвонил Крокодил, наш старый знакомый в роли заботливого папаши.
Уютно расположившись в кресле, с улыбкой взирает на своего маленького Тотошу. И кресло, и пальма, и цветы, и телефон на круглом резном столике, и аккуратно одетый Тотоша с игрушечным грузовиком — всё говорит о довольстве и благополучии в крокодиловой семье.
Как видишь, и в этой сказке не обошлось без крокодила. Очень полюбился этот зверь Корнею Ивановичу. И стал длиннохвостый самым главным артистом в его зверином «театре». Почему в театре? Да потому что любая сказка Чуковского похожа на театральное представление. И почти в каждом участвует крокодил.
Посмотри, как усердно исполняет он роль пожарного в «Путанице».
И одет он, как пожарный: на голове медная каска, на поясе топорик в чехле. И у обезьян, что качают воду, тоже медные каски.
«Стоп,— скажет иной читатель.— А при чём здесь обезьяны? У Чуковского что написано?
Долго-долго крокодил
Море синее тушил...
И никаких обезьян».
Что правда, то правда. Но мы-то знаем, как любил фантазировать художник Конашевич. Вот он и рассудил: пожар тушит не один пожарный, а целая команда. Значит, у крокодила должны быть помощники. Пусть ими будут обезьяны. И нарисовал обезьян.
Можно без конца любоваться рисунками Конашевича. Пожалуй, мало кто умел, как он, украсить книжную страницу, сделать её занимательной, нарядной.
А с какой любовью вырисовывает художник разные детали — будь то листок на дереве или смычок в лапке у скрипача-кузнечика. Строчки стихов и те включаются в рисунок. Они расположены как ступеньки, ведущие на сцену, куда так и хочется взойти вместе с крылатыми музыкантами.
ТРИ ПОРТРЕТА ЗНАМЕНИТОГО ДОКТОРА
Как-то спросили мы ребят из детского сада:
— Кто из героев Чуковского нравится вам больше всех?
— Доктор Айболит,—ответили они все вместе.
Что ж, ничего удивительного, Айболит и правда один из самых замечательных сказочных героев. Недаром художники так любили его рисовать. Каждый из них старался создать свой портрет Айболита.
Первый такой портрет появился давно, шестьдесят с лишним лет назад. Художник Мстислав Валерианович Добужинский в книжке «Бармалей» изобразил Айболита в виде пузатого англичанина во фраке, жилете и с цилиндром в руке.
Если бы не бутылка с лекарством, не градусник и не трубка, торчавшие из кармана, трудно было бы узнать в нём доброго и отважного доктора.
То ли дело Айболит, нарисованный недавно Виктором Александровичем Чижиковым! Тут уж никто не усомнится, что это доктор.
На оранжевом фоне — под цвет африканской пустыни — чётко выделяются две фигуры: огромный тёмно-бурый лев и маленький
доктор в белоснежной шапочке и таком же белоснежном халате с синим крестом на рукаве. Синий крест — знак ветеринарной помощи. Ведь Айболит не обычный доктор, а ветеринарный, тот, кто лечит животных.
Посмотри, с каким напряжённым вниманием выслушивает он своего пациента. Даже мизинец выставил от усердия. А глаза?..
И всего-то нарисовано два кружка и две точки, а сколько в них тревоги и заботы! Только льву всё нипочём. Знай смеётся от удовольствия. Похоже, что царю зверей по душе пришёлся этот доктор.
И наконец обратимся к третьему, пожалуй, самому известному портрету Айболита.
На пеньке под деревом, окружённый своими больными, сидит старенький доктор с длинной седой бородой и добрыми глазами. Таким изобразил его когда-то Владимир Григорьевич Сутеев — художник, писатель, а в прошлом и кинорежиссёр, автор многих замечательных мультфильмов. Смотришь на его смешных и милых героев, и кажется, что все они пришли из мультипликации, пришли и разбежались по страницам сутеевских книжек.
И Айболит, и звери, что явились к нему на приём, как будто только что сошли с экрана. Так и ждёшь: ещё мгновение — и мы увидим, как оленёнок захлопает ресницами, услышим, как залает пёс и ойкнет от испуга зайчиха.
Кто из нас не испытывает тревожного чувства при виде доктора в белом халате! От него всего можно ждать: и уколов, и горьких лекарств, и жгучих горчичников. Вот и здесь на рисунке звери с тревогой смотрят на Айболита. Хоть и хорошо знают, что доктор добрый и ничего худого им не сделает.
А вокруг лечебницы Айболита всё дышит покоем: чистое небо, свежая зелень травы, молодые деревца, трепещущие на ветру. Сутеев любит, чтобы в его рисунках было много света и воздуха. В них почти всегда используются светлые краски: белая, жёлтая, голубая, зелёная. Они помогают передать ощущение чистоты и прохлады.
И СОВСЕМ ОНИ НЕ СТРАШНЫЕ
Есть у Чуковского сказка под названием «Краденое солнце», где говорится, что
...Сороки-Белобоки
Поскакали по полям,
Закричали журавлям:
«Горе! Горе! Крокодил
Солнце в небе проглотил!»
Глупые сороки!.. Разве можно проглотить солнце? А почему бы и нет? Мы сами не раз это видели. Вот набежала туча, тёмная, лохматая. Подползла, подкралась к солнышку... Хоп!—и осталась от него одна горбушка. А там и горбушка исчезла. И выходит, туча проглотила солнце.
А туча — на кого она только не бывает похожа! И на слона, и на верблюда, и на крокодила. Не знаю, думали об этом сороки из сказки Чуковского или нет, а художник Юрий Алексеевич Васнецов наверняка подумал. Вот и нарисовал на картинке то ли крокодила, похожего на тучу, то ли тучу, похожую на крокодила. Получилось одновременно и правда, и выдумка.
Удивительный дар был у Юрия Васнецова — изображать сказочный мир так, что в него нельзя было не поверить. Листаешь книжку «Краденое солнце», и кажется, будто сам живёшь в этом мире, рядом с крикливыми чёрно-белыми сороками, с зайкой в синем кожушке.
И с медведицей, бредущей по болоту среди тёмных и угрюмых деревьев с мохнатыми ветками и такими же мохнатыми совами.
А дальше видим совсем иную картину: зелёного крокодила, плывущего по синим волнам, и багровое солнце с золотыми лучами в жёлто-голубом небе. Вдали в солнечном мареве — африканские пальмы.
От всего этого так и пышет зноем.
Рисунки Васнецова легко отличить от рисунков других художников, благодаря ярким сочным краскам и неповторимой фантазии. Васнецовские звери не похожи на зверей Конашевича или Сутеева. У него они как на детских рисунках: уж если медведь, то непременно огромный, чёрный, мохнатый, с острыми клыками и когтями. Под стать ему и зубастый крокодил с ощеренной пастью, и застывшие на ветках совы с глазами, как блюдца.
Но что удивительно: при всей видимой свирепости эти звери совсем не страшные, а скорее смешные. Потому что в его понимании книжка-картинка для вас, ребята, должна быть занимательной и весёлой... Недаром художник так любил рисовать народные детские потешки, песенки, прибаутки.
Вот мы и узнали, как рисуют сказочного крокодила. И не только его. В сказках Чуковского действуют самые разные животные. Одни отважны, другие трусливы, но все они одинаково забавны и в своём поведении похожи на людей. Как передать это в рисунках?
Можно нарядить животных в костюмы, которые носим мы сами. Иногда художники так и поступали. Вспомните Крокодила Крокодиловича в шубе, галстуке и в ботинках с гамашами. Или васнецовского зайку в синем кожушке.
Художник Конашевич придумал ещё и другое. Под его пером крылышки насекомых превращаются в юбки, шубы... А скрипка в лапах кузнечика делает его похожим на музыканта.
Виктор Чижиков, чтобы звери на картинках вышли позабавнее, придавал им сходство с игрушками, а Владимир Сутеев — с героями мультипликации.
Словом, художники для изображения сказочных зверей, птиц и насекомых старались найти свой особый приём. В этом им помогали фантазия, умение по-своему видеть, рисовать и, конечно же,— знание животных. Настоящих, невыдуманных, тех, что живут среди нас, бегают, ползают, плавают и летают.
И однако, всякий раз, принимаясь за рисунки к сказкам Чуковского, каждый новый художник, прежде чем взяться за перо, карандаш или кисточку, снова и снова задаёт себе всё тот же вопрос:
КАК НАРИСОВАТЬ КРОКОДИЛА?
